мини-торнадо

Знаменитыми становятся разными способами. Отбросим профессиональные заслуги -- кому они, право слово, кроме таких же как вы, вообще интересны. Интересно совсем другое.

Вот Ыкл, к примеру. Он дважды становился знаменитым. Впервые он стал знаменитым в пять лет. Тогда, на самой заре перестройки, он узнал о том, что английская королева собирается посетить Советский Союз. В свои пять лет он уже достаточно хорошо писал и активно учил английский. Засев за словарь, Ыкл написал королеве письмо. Дорогая королева, писал он, я узнал о том, что Вы собираетесь посетить Советский Союз. И я подумал: если у Вас будет время, не могли ли бы Вы заглянуть и в наш город, зайти ко мне в гости. Моя бабушка, многообещающе завершил он письмо, печёт самые вкусные в мире пироги!
( Read more... )

Сначала оно вообще никак. Вот никак, совсем. Только иногда думаешь -- чёрт, а если вот то, что родится, мне совершенно не понравится?! И что тогда? Вот что тогда делать? И все вокруг твердят про материнский инстинкт (чёрт бы побрал их всех и этот самый неведомый инстинкт), а ты сидишь и думаешь -- а вдруг у меня эта кнопка вообще не включится?! Нет, правда, бывает же так -- у всех включилась, а у меня не включится. И вот, после всего это, я застряну на всю, вообще всю жизнь, с кем-то, кто мне совершенно не нравится, но кого я обязана любить, целовать, обнимать, что ещё там в этом скорбном списке. А оно мне -- ну вот совсем, совсем не понравится.

Потом становится интересно. Потом, когда уже не встаёшь по утрам с мыслью пристрелите меня. Вдруг что-то шевелится и непонятно что это такое -- то ли несварение, то ли как в фильмах ужасов: что-то там такое живёт, что, вполне возможно, мне совершенно не понравится. А уже должна. Ужас какой, ещё ничего, по сути, нет, но ощущение должна давит будто столп в сто атмосфер. И утешаешь себя, утешаешь -- ты сильная, ты всё сумеешь. Да и пусть не просыпается этот чёртов инстинкт, но ведь разумный человек же, сильный -- надо, значит сдюжишь. Все могут, и ты... наверное, ну почти точно -- но сможешь.
( Read more... )

Когда-то я уже рассказывала о том, что такое национальное бедствие в Иерусалиме -- снег. Я бы с удовольствием опять написала бы про это, но не сейчас. Сейчас я точно знаю что такое национальное бедствие в Лондоне -- забастовка метро. Она становится дважды национальным бедствием если случайно происходит в один из самых холодных дней. Сегодня в Лондоне было национальное бедствие. Всех предупредили заранее: все получили длинное письмо с описанием всех ужасов и кошмаров, которые прочувствуют на себе все те, кто попытается приехать на работу. Дорогие граждане, -- изо всех сил кричали на нас ярко-выделенные строки, -- если у вас есть хоть какая-то возможность не выходить завтра из дома, если ваше присутствие здесь не жизненно-необходимо, если у вас есть кто-то, кому будет жалко терять вас во цвете лет, то, пожалуйста, умоляем вас, не приезжайте завтра на работу.

В Иерусалиме я получала точно такие же письма за день до предполагаемого снега. Но есть, как говорится, нюанс. Иерусалим, в отличие от Лондона, не пытается преодолевать бедствие -- он замирает, закрывает все двери, запахивает все окна и впадает в истерическую эйфорию: ура, нам дали снег на один день, всё закрыто, никакой работы, сейчас мы все дружно пойдём на улицу, надев все имеющиеся тёплые вещи (ну и что, что в пяти свитерах и трёх куртках несколько неловко передвигаться -- снег же, когда ещё будет!) и будем изо всех сил лепить снеговиков из тех пяти сантиметров, покрывших землю, пока весь снег не кончится. В смысле, пока весь, лежащий на земле снег, не превратится в стоящих румяных снеговиков с глазами-пуговицами, развесистыми сухими ветками-руками, носом, сделанным из подручных материалов, и обязательно улыбающихся (снег же, когда ещё будет!). Снеговики, похожие на хтонических чудовищ, бодро стоят день, держатся ночь, а потом, когда весь снег уже растаял, а снеговики ещё держатся, все бегают к снеговикам, чтобы отщипнуть немного снега (снег же, когда ещё будет!). Поруганные, ощипанные снеговики покрываются пылью и грязью (всё сильнее напоминая хтонических чудовищ), а потом, в один день, куда-то исчезают.

Лондон же признаётся в том, что данное событие является, вне всяких сомнений, национальным бедствием, но гордо делает вид, что всё как всегда. Всё работает, все работают и никто ничего не закрывает. Посему, все те, чьё присутствие является жизненно-необходимым, должны присутствовать.
( Read more... )

Есть удивительное сообщество spacetime, в котором играют: рассказывают истории на заданную тему, передают друг другу эстафету, читают истории -- в общем, получают удовольствие от рассказов и рассказчиков. Сегодня меня там осалили, предложив тему в заголовке. Первую из историй я уже когда-то рассказывала, а вот две остальные, кажется, нет. Так что вот.

Удивительно получилось. Практически на любую тему у меня есть всякие разные рассказы -- у меня было наполненное событиями детство, потом такая же юность, да и сегодня, в общем и целом, жизнь постоянно удивляет меня своими вывертами. Но именно эта тема для меня невероятно сложная -- я, в общем и целом, почти никогда ни о чём не жалела. То, о чём действительно жалела, настолько личное, глубинное и нутряное, что его не вытащишь на публику ни за что, да и не надо, наверное.

Но я попробую подойти иначе.
( Read more... )

Если вам внезапно грустно и хандра, это очень легко исправить. Надо выбрать месяц, когда предстоит переезд и срочно за этот месяц написать две статьи, рецензию и заявку на грант. Если же этого вдруг, ну вдруг, недостаточно, то надо добавить немного приключений. Например, следующих.
( Read more... )

И ещё коротко, практически на бегу. Вспомнила. Я тут гуляла по бескрайней сети и обнаружила некоторое количество своих текстов во всяких разных не знакомых мне местах. И там комментарии к ним, много всяких разных. А в некоторых комментариях вопросы. Я так понимаю, что меня напрямую спрашивать не хотели, но мне совершенно не жалко ответить, честное слово. Итак, из некоторых замеченных:

1) Что курил автор?
( Read more... )

Жж, всё-таки, прекрасная вещь. Вчера встречалась с девушкой, с которой познакомилась именно тут. Дивно посидели, попили пива, дивная девушка. Но я не о ней (и хотела бы, может, но разрешения не спросила). Вспоминала я вчера знакомство с Ыклом и его родственниками. Про свою невероятную не-свекровь я уже писала здесь, а тут вдруг вспомнила восхитившую меня историю, связанную с моим восхитительным не-свёкром. Он тоже в нашей области, его тоже знает очень много людей и фамилия у него и у Ыкла, естественно, одна и та же. Долгое время их путали и иногда специально подчёркивали, что вот сейчас к нам приезжает пупкин, который Ыкл, а вовсе не Петя (впрочем, и наоборот тоже бывало). Есть, конечно, некоторое количество людей, которые знают одного, но не знают другого, знают другого, но не знают одного, но есть и немалое количество людей, которые знают обоих, и их я встречаю чаще всего. Потому оказалась морально не готова к тому, что произошло.

Я приехала тогда поработать, было лето, было невероятно жарко, мы сидели в прохладном кабинете, штурмом брали сложные, не поддающиеся нам задачи и, в перерывах, пили кофе и говорили о жизни.

-- Слушай, -- осторожно начали со мной разговор, -- это, конечно, не моё дело, но я всё же спрошу. Ты прости, конечно, -- он отводил глаза, мялся и всё пытался сформулировать не формулируемое, -- а тебе совсем не стыдно?
( Read more... )

-- Всё, поздравляй меня. Я теперь не постдок, а старший постдок, представляешь?
-- Поздравляю, дорогая, а в чём это конкретно выражается?
-- Много в чём. К примеру, зарплата стала на четверть больше.
-- Так это же прекрасно! Ты собираешься праздновать?
-- Праздновать? Да нет, не собиралась... А у тебя есть идеи? И что праздновать-то?
-- Праздновать, что зарплата стала больше. Есть, конечно. Иди, немедленно, покупай себе новые туфли!
-- Ну послушай, если я куплю туфли, так я потрачу эту самую добавку
-- А если не купишь, то зачем она тогда вообще нужна?!

****************

-- Слушай, а есть какие-нибудь сайты, на которых ты что-то покупаешь и там в фунтах?
-- Есть, конечно. На одном из них сейчас, как раз, распродажи. А что?
-- Как что? Ты спишь, что ли? Фунт упал, на бирже бардак. Немедленно иди и покупай платья и туфли! Сейчас самое время. Потом снова фунт поднимется. Ты всё ещё не пошла? Иди, говорю, тебе же нужны платья и туфли. Но там, где в фунтах.

****************

-- Вот ты знаешь, я всё думаю о переезде в Лондон. И мне очень нравится эта идея, с одной стороны, а с другой -- я чувствую, будто я самая несчастная.
-- Почему?
-- Да потому, что там всё время вялотекущая осень. Вот я сейчас была, середина июня, а я ходила в лёгкой куртке и в закрытой обуви...
-- Но тебе же нравится такая погода, -- Ыкл осторожно замечает, пытаясь понять куда всё идёт.
-- Конечно нравится! Я обожаю такую погоду! Но я же думала, что мы будем жить здесь. И поэтому -- у меня двадцать пар босоножек (ну, плюс-минус, не придирайся, это просто число, практически случайное) и всего кот наплакал закрытой обуви.
-- А кот наплакал -- это сколько? В численном эквиваленте?
-- Это не в численном, это сплошные слёзы. Ну... Пар десять, может. Не больше пятнадцати. Слёзы, сплошные слёзы...
-- Кошачьи?
-- Мои, балда, мои!
-- Вообще не понимаю. Чего ты жалуешься, фунт упал -- иди и покупай.
-- Не могу, я жлоб и жадина, а они все, даже после скидок, знаешь сколько стоят? Ну и хорошо, что не знаешь. И дело вообще не в этом. Я всё про босоножки думаю. Когда я их носить буду?
-- Когда захочешь, тогда и будешь. Наденешь дублёнку с босоножками, провозгласишь это новым стилем и вуа-ля!
-- Ну, в общем и целом, можно, конечно. А вот платья, к примеру?
-- А что не то с платьями?
-- Они тоже все летние! А так-то -- всё то, всё очень хорошо с ними!
-- Не вижу никакой проблемы. Это значит, что тебе нужны пиджаки, понимаешь? Много пиджаков. Или курток. Или как их там. Которые сверху надеваются, чтобы тепло. Фунт упал, иди, прямо сейчас. Задача следующая: столько обуви, чтобы была довольна, много пиджаков и платьев. И прямо сейчас. Пока они снова в евросоюз не вступили.

Есть у меня одна статья. Я её очень люблю, несмотря на то, что она, скорее, педагогическая, нежели переворот в науке. Техническая такая статья. Но я её люблю. Я тогда совсем эту тему не знала, учила с боями, кровью и ужасно обрадовалась, когда, наконец, получилось выучить. Особенно, учитывая то, что там есть не очень математические зверюшки и, рассказывая о них, я так и говорю всегда: вот это, говорю, не переменные, не относитесь к ним так. Это, говорю, к примеру -- крокодилы или олени. У них свои законы, свои правила, а обозначения -- интеграл там, или ещё что -- это так -- рисунок наскальный, чтобы удобно было. Так и рассказываю.

Делать доклады о ней достаточно сложно. Надо заранее предупреждать, что сейчас будет всё очень техническое, формула отсюда и до забора, запаситесь терпением, половина формулы странные зверюшки и прочее, прочее, прочее. Делать доклады о ней получается крайне редко. Вот спросишь организаторов: а не хотите ли вы чудесный технический доклад. А они в ответ: мы, конечно, хотим, но это же думать надо. А нету чего такого, чтобы с картинками и думать не очень много. Я вздыхаю, и делаю доклад с картинками.
( Read more... )

У нас трагедия. Самая большая, которая может случиться у человека, живущего в Израиле -- в сентябре. У нас сломался кондиционер. Он прекрасно работал целый год, а сегодня днём заплакал и облил слезами потолок, стены и пол. Слёз набрался целый таз. Не пищал, не ныл, просто горько плакал, продолжая работать -- настоящий борец. Выключили, конечно, мужественно решили, что ему хуже. Сейчас, правда, я в этом уже не уверена.

Мы, в общем и целом, живём весело. Вчера не было сил идти в магазин, решили, что еды хватит до завтра, а завтра утром, всенепременно, побежим -- как только проснёмся, пока не закрылись в честь праздника. Ночью мне приснился кошмар и утром я побежала о нём рассказывать.
( Read more... )